Печать льда - Страница 91

– Тысячи человек?! – усомнился Гардик. – А что болотники гнильские?

– А нет больше болотников в Дальнем поселке, – вздохнул Фолкер. – Кто с Гнили не вернулся, а кто и из дома пропал. Всего в общине было сорок человек, никого не нашли. Я оставил на тракте дозорных, но, судя по всему, нужно по морозам ждать гостей через Гниль.

– Когда Гниль встанет? – нахмурился Гардик.

– Через месяц или полтора, – прикинул Фолкер. – Самое время, чтобы дойти отряду до Скамы да вернуться с большой силой.

– Не будет Скама нападать на Айсу, – подал голос Хельд. – Храмовые всей Скамы желают процветания айскому Храму и прихожанам его! Если же отребье какое собралось и промышляет теперь под стенами Айсы, так следует его найти и истребить, и все правители Скамы пришлют почтение магистрату Айсы.

– Может быть, – мрачно заметил Гардик и повернулся к Неруху: – Что скажут темнодворцы? Не омрачит ли праздник колдовство неизвестных магов?

Рин по-прежнему медленно оглядывал магистров. Каждая ухмылка, сжатый кулак или гримаса казались ему явным свидетельством, что тот или иной магистр служит Фейру Гальду и никому другому. Но уже через полчаса он понял, что ни в одном из своих предположений не может быть уверен. Гардик понемногу давал высказаться всем, и тон разговора постепенно стал понижаться. Потому как ни одна из неприятностей, произошедших в последние дни, не зацепила никого из собравшихся и не нанесла серьезного вреда городу. А уж на фоне собранных податей, о которых заговорил Жам, вовсе могла не приниматься во внимание.

Так постепенно прошел час, потом второй, и когда уже Рин окончательно убедился, что Совет так и завязнет в подробностях и уточнениях, Гардик дал слово Фейру Гальду о его иске к дому Олфейнов.

– Я приостанавливаю иск, – только и сказал Фейр.

– Отзываете? – не понял Жам.

– Приостанавливаю, – хмыкнул Гальд. – До следующего Совета. Не хочу никому портить праздник. Разве Единый не милосердию учит нас? Что касается моих воинов, то почтение я представлю Жаму в обычном порядке. И помогу семьям погибших. И тем погибшим, чья гибель еще только предполагается или уже произошла, но неведома их семьям. Из собственных средств, конечно.

Рин так и не посмотрел в сторону дяди, но взгляды всех магистров мгновенно скрестились на нем, и парень почувствовал, что щеки его горят.

– Что ж, – кивнул Гардик. – Истец в своем праве, но печати на дверях дома Олфейнов останутся. Есть ли какие замечания по данному делу у почтенных магистров?

– Есть! – внезапно подал голос Сардик. – У меня есть замечание по поводу опекуна дома Олфейнов. Насколько я помню, все мы, кроме почтенного Гардика, стали магистрами после того, как ныне ушедший от нас благородный Род Олфейн способствовал тому, чтобы магистром мог стать только посвященный в поганом пламени?

– В священном пламени, почтенный Сардик, – поправил магистра Хельд.

– Один демон! – отмахнулся к неудовольствию настоятеля бородач и обнажил запястье. – Главное вот! Я вовсе не требую неистовства на стене Айсы от собственной жены, хотя кое-где оно бы ей не помешало. Но всякий воин должен иметь клеймо на руке, потому что именно оно делает его бесстрашным и непобедимым! Только ими сохраняется Айса, и что нам разбойники или колдуны? Разве за сотни лет кто-то еще не понял, что осада Айсы подобна осаде кладбища будущими мертвецами? Так почему я не вижу клейма на запястье опекуна дома Олфейнов?

– Почтенная Айсил? – взглянул на опекуншу Гардик.

– Мне позволено говорить? – услышал Рин учтивый голос.

– Да, конечно, – кивнул Гардик.

– Я благодарю всех присутствующих за возможность столь долго слушать умные речи, – Айсил одарила всех магистров улыбкой. – Мое восхищение удивительным городом было велико, но оно умножилось восхищением его правителями, которые ведут его, словно рачительные хозяева. Особенно мне понравилось замечание магистра Сардика про осаду кладбища! Действительно, Айса такова, что всякий, кто приходит сюда за смертью, непременно ее получит. В чем в чем, а в щедрости хозяевам Айсы не откажешь! И в их смелости, порой, может быть, отчаянной, тоже. Но я только гостья из дальней стороны, которая согласилась помочь честному парню, отпрыску древнего рода. Он всего лишь не сумел наладить отношения с некой силой, которую, – Айсил с улыбкой кивнула растянувшему губы Хельду, – послушники величественного Храма считают дыханием Единого. Я поражена, что всем остальным магистрам, кроме, может быть, почтенного Гардика, это удалось! Но, видно, благоволение было послано достойным. Тем более странно, что оно настигло и меня, хотя и не под сводами черного храма, что у торжища, а в самом пекле. Какое из клейм вы сочтете подлинным?

Айсил еще раз одарила всех улыбкой и подняла руки вверх. Рукава упали ей на плечи, и обе изящные руки ее блеснули нежной кожей. Рин пригляделся и вцепился в спинку стула. Синеватыми полосами отметины поганого пламени оплетали обе руки чуть выше запястья и скрывались под одеждой. За столом наступила тишина.

Айсил еще раз окинула взглядом магистров, опустила руки и голову, пробормотав:

– Прошу простить меня, почтенные!

На этом Совет закончился. Не подал больше голоса Фейр, не было принято никакого решения, потому как в коротком слове Гардик отметил, что должны выполняться решения старые. Накинул на голову глухой капюшон Хельд, магистры поднялись и один за другим потянулись к выходу, и каждый из них кланялся опекунше Олфейна, щеки которого пылали. Только Нерух поднял глаза на Рина, подмигнул ему и, еще раз поклонившись, прошептал Айсил: