Печать льда - Страница 13

– Проснулся? – раздался от двери скрипучий голос.

– Как видишь, Хаклик, – пробормотал Рин, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Старый слуга присел на скамью, взял в руки жилет и стал помогать распутывать завязки.

– Эти вельты ни демона не смыслят в айской одежде, – пробурчал старик, поблескивая лысиной и надувая обрюзгшие, с фиолетовыми прожилками щеки. – А один из них наверняка украл твой плащ, пояс и колпак!

– Я не знаком ни с одним вельтом, – осторожно заметил Рин.

– Зато один из них знаком с тобой, – крякнул Хаклик. – Не помнишь здоровяка в пять локтей ростом с обожженной щекой и с рыжей бородой, широкой, как скребок уличного мусорщика?

– Нет! – удивленно признался Рин.

– Зато он отлично тебя помнит, – поджал губы старик. – Хотя что такое сутки для вельтского остолопа? Не поручусь, что он вспомнил к вечеру, где был с утра, вином от него пахло за десять шагов! В любом случае именно он притащил тебя вчера утром на тележке и, кстати, заметил, что твоя прогулка обошлась добрым людям в тридцать монет серебром. Я уж подумал, не завернул ли ты в какой трактир? Где у нас нынче добрые люди собираются?..

– Вчера?! – напрягся Рин. – И я провалялся все это время без чувств?

– Насчет чувств ничего не скажу, но храпел ты как здоровяк. – Слуга бросил жилет и спросил шепотом: – Что скажешь, молодой Олфейн? Как прогулялся? Вельт сказал, что Камрет хочет говорить с тобой.

– Это все? – Рин потянул на голову одежду.

– Жам из магистрата был вчера в полдень, вернул магистерский щит на дверь.

Хаклик опустил подрагивающие пальцы все еще сильных рук, одна из которых позапрошлой ночью удержала стенолаза на узком карнизе, на колени и уставился мутными глазами на хозяина, пытаясь поймать его взгляд.

– А дядя? – спросил Рин.

– Дядя? – усмехнулся слуга, неуклюже повернулся и, задрав рубаху, показал вздувшуюся красную полосу на спине. – Одно радует, стражникам на крыльце досталось еще крепче. Твой дядя снимал стражу, парень, пинками и зуботычинами, едва меч не выхватил. Я даже думал, не поискать ли на ступенях пару выбитых зубов, у меня-то во рту их почти совсем не осталось… А дядя заодно и по комнатам прошелся, даже в штольню спустился – опять искал что-то. Впрочем, нет там ничего – так, изморозь одна. Тебя пытался разбудить, так приложил о лавку, что я испугался, не пришиб ли он тебя! Ключ от ворот в Водяной башне забрал. Зачем он ему?.. Ворота те уж лет двести как не закрывались! Зубами от злости скрипел твой дядюшка, Рин. Я уж думал, что прибьет он меня, хотя ему и прибивать не нужно, словно наговор какой знает: посмотрит в глаза, и хотел бы чего скрыть, а все одно – не сумеешь! Жам его, правда, спугнул, хотя и сам испугался. Фейр, кстати, уже знал, что ты нашел опекуна, и непременно наведается еще раз, чтобы расспросить тебя о нем. Я сказал Фейру, что ты ходил к Грейну. Боюсь, что не поздоровится старику. Но, признаюсь, если бы я знал имя опекуна, то не смог бы утаить.

– Я тоже не знаю его, – признался Рин. – Мне пришлось нелегко ночью, добрый Хаклик, но я все сделал как надо, вот только имени спросить у опекуна не успел. Он вышел из Погани израненным, пришлось подлечить его и… силы оставили меня. Но, наверное, его имя знает Камрет? Жам-то уж точно должен знать! Иначе зачем бы он возвращал магистерский щит?

– Жам выглядел так, словно клеймил ночлежку, набитую клопами и бродягами, – покачал головой Хаклик. – И головой вертел, будто боялся, что Фейр ему голову отшибет. А когда тот прошел мимо, Жам уж точно наложил в штаны. Уверен, что, если он хоть что-то знает, твой дядя уже знает не меньше. Надеюсь, твой опекун сможет за себя постоять? Лучше бы он сидел где-нибудь в глухом углу и не высовывался. Твоему дяде ничего не стоит натравить парочку головорезов на любого смельчака Айсы! Правда, раз в месяц опекуну все равно придется присутствовать на собраниях магистрата, и ближайшее – через два дня. Человек он хоть достойный?

– Пока могу точно сказать, что мой опекун не выше меня ростом и вряд ли намного сильнее, – пробормотал Рин. – Во всяком случае, пяти локтей в нем точно нет. Но он охотник, потому что пришел со стороны Погани.

– И ты поменялся с ним мечами? – спросил Хаклик, осторожно касаясь отполированной чужой рукой рукояти.

– Не знаю, – нахмурился Рин. – Но моего меча больше нет. Погань забрала его, Хаклик… И ничего не дала мне взамен!

– Нет меча с гербом магистра! – Слуга обескураженно надул щеки. – Старого меча, что был выкован не из самой лучшей стали. Клинок его подпортил твой дядюшка, но этим мечом гордился твой отец, потому что помнил рукопожатия твоих предков, парень, за последние двести лет. Теперь у тебя другой клинок… На нем нет никакого герба… Мне ведь его на бечеве за окно спустить пришлось, чтобы Фейр не унес или лезвие не покалечил. Ты думаешь, мы найдем деньги, чтобы заплатить оружейнику за новую рукоять? Хотя айский канон магистрата не требует специального оружия…

– А ты думаешь, что мне еще придется клясться городу в верности на мече магистра? – горько усмехнулся Рин. – Клейма на моей руке все еще нет, а опекун не имеет права голоса, его задача только присутствовать в магистрате и хранить дом. Старшим среди магистров останется старший по возрасту, то есть седой Гардик. Так что меч магистра мне пока не нужен.

Слуга покачал головой и сцепил пальцы на коленях.

– Зато теперь у Фейра нет причин убивать меня! – Рин постарался придать голосу бодрость. – Теперь он должен оберегать меня, потому что если гибнет последний из рода, то права на дом перейдут к опекуну и его родственникам!